doska9.jpg



Яндекс.Метрика
Традиционное обучение Апологетика традиционного обучения (книга) Глава 9. Либерально-постмодернистский империализм психозойской эры: обучение и воспитание – зона подавленного развития - 9.11. Воспитание в массовой школе (вместо заключения)
Глава 9. Либерально-постмодернистский империализм психозойской эры: обучение и воспитание – зона подавленного развития - 9.11. Воспитание в массовой школе (вместо заключения)
Индекс материала
Глава 9. Либерально-постмодернистский империализм психозойской эры: обучение и воспитание – зона подавленного развития
9.1. Социальный заказ к «новой школе»: преодоление человека
9.2. Социальная сфера, образование: поворот к расчеловечиванию
9.3. Технологии расчеловечивания: превратить традицию в служанку
9.4. Технологии расчеловечивания: «различные образовательные траектории», «два мира – два детства»
9.5. Элитная школа
9.6. Как учат в настоящей элитной школе
9.7. Как воспитывают в настоящей элитной школе
9.8. Массовая школа (социологический аспект)
9.9. Социальный смысл массовой школы
9.10. Как учат в массовой школе
9.11. Воспитание в массовой школе (вместо заключения)
Все страницы

9.11. Воспитание в массовой школе (вместо заключения)

Поколение «пепси» – потерянное, невоспитанное, отбившееся от рук? Как бы не так! «Природа не терпит пустоты». «Свято место пусто не бывает». «Кто-то теряет, кто-то находит». От наших рук отбилось, да к другим, грязным, нечистоплотным тут же и прибилось.

Нужны доказательства? Сколько угодно. Мне часто доводится встречаться с педагогами из разных стран, и постсоветских, и дальнего зарубежья. И нам есть о чём говорить, «уровень социально-экономического развития», культурно-историческая специфика будто отступают на второй план. И в культурных метрополиях, и в их сателлитах протекают процессы-клоны, как по команде развернулась невиданная в своей тотальности, жёсткости и «эффективности» деморализация детей и подростков.

Глобализация чудовищным катком прошлась по  всем рубежам обороны, защитным стенам,  «санитарным кордонам», оставив за собой ровное поле планетарной «молодёжной субкультуры». И гуляют по тому выжженному полю из края в край  массмедийные пленительные образы, раздаются  магические ритмы транса и хаоса, рэпа и техно, и Гарри Потер на метле закладывает «мёртвую петлю», кто в неё попал – тот  сгинул, пропал! Эх, где та печка, та яблонька, что укроют, спасут?

«Что посеешь, то и пожнёшь». Ядовитые семена – ядовитые, под кислотными дождями, всходы. На чёрном поле всякая исторически сложившаяся «цветущая сложность» – неминуемо вырождается, «опускается». Где был народ – там племена, где племена – кланы, где кланы – клубок грызущихся «атомарных индивидов», «упыри» и «терпилы», амёбы в пересыхающей капле. Где была культура – субкультуры, попса, пошлость, юмористы, вирусы.

Проблема «неподдающихся переформатированию» решится  «естественным путём». Стариков тугоплавких при жизни похоронить, хунвейбинов натравить, осмеять, нейтрализовать, дураками и ретроградами выставить.  А остальных водить по пустыне, по  выжженной земле, пока себя не забудут.

Молодёжь обрабатывают, пасут, контролируют, усыпляют и во сне  распаляют, зомбируют. Трещит от натуги «человеческий материал», попав под высокотехнологичный идеологический пресс – мутирует.

Фабрика по «производству мяса» – «концлагерь для скота и птицы». Телята и цыплята света божьего не видят, в загонах, в экскрементах,  в темноте, на антибиотиках, на геномодифицированной сое. Есть и спать, спать и есть. Ни попастись, ни по травке побегать, ни водицы родниковой испить, ни с дояркой или птичницей взглядом  встретиться, ни потомства оставить. Есть и спать, жиреть, привес давать. А там –  удар током, боль и ужас, и на прилавок в разделанном виде.

Оглянусь кругом, сердце заходится. Много, ох как много молодых людей с безумными, остановившимися глазами, с бананами наушников в ушах, просиживающих жизнь за компьютером, у игровых приставок. Автомобили, пиво, мода, отдых, партнёры, спорт, развлечения. «Животные и пролы – свободны», «пролы вне подозрений». (Д. Оруэлл). Зашоренные, ослеплённые, не успевшие разобраться…  «Винтики» (вот уж действительно «винтики»), оболваненные пропагандой болванчики, марионетки, кирпичики в новой Вавилонской башне.

Если же по недосмотру, сильным генам, неусыпной опеке не удалось молодого человека приступом в свою секту затащить, –  «измором берут». Слабину, «кнопку» ищут, адресуются к «тёмной стороне души», к нашим несовершенствам, порокам, тайным страстишкам. Легче лёгкого сегодня  «смириться со злом», непротивленчески «закрыть глаза на то, что тебя не касается», своим чередом неизбежно «соскользнуть», поддаваясь соблазнам и искушениям упасть в грязь, включиться во всеобщее гниение,  и в разложении, радуя князя Тьмы,  «саморазрушительным порывом» (В. Распутин) задушить совесть,  раствориться в грехе («я как все»), забыться… Существовать, потворствуя «мелким бесам», отстаивать «право на бесчестье» (Ф.М. Достоевский), смердя, как Смердяков, заражая округу и окружение. («Тем, кто сам, добровольно падает в ад, добрые ангелы не причинят никакого вреда».)

«И богу свечку, и чёрту кочергу». Не усидишь на двух стульях. С кем ты, наша «новая школа»? С ребёнком, с неравнодушным родителем?

Школа, ты досель оплот правды, обитель справедливости? Школа, ты ещё по-прежнему волшебный лесковский «кадетский монастырь», где каждым установлением и правилом воспитывается дух «товарищества, дух взаимопомощи и сострадания, который придаёт всякой среде теплоту и жизненность, с утратой коих люди перестают быть людьми и становятся холодными эгоистами, не способными ни к какому делу, требующему самоотвержения и доблести» [Лесков Н.С., 2006, с. 201].

Или школа капитулировала под натиском ТНК? Поменяла вывески и знаки. По-горбачёвски перестроилась, переродилась? Наставники, чьё «величие души, ума и характера»  дети не могли и представить, но «ни один не позабыл до гроба»… Неужто «новые» учителя – «оборотни», вивисекторы, прислужники сверхмонополий?

Неужто умственное воспитание в массовой школе имеет целью «сузить умственный кругозор», «всячески понизить значение науки», «сделать человека несчастным, заперев в невежестве» (Н.С. Лесков). Неужто в нравственном воспитании правят бал бесы, прозорливо разоблачённые Ф.М. Достоевским, но сумевшие, тем не менее, дорваться до власти. «Учитель,  смеющийся с детьми над их Богом и над их колыбелью, уже наш». Одно или два поколения разврата необходимо, чтобы человек обратился «в жадную, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь». Неужто сбылись мрачные пророчества? И нравственное воспитание свелось к святотатству, к глумлению, к неслыханному кощунству?

Героизм, альтруизм, бескорыстие, взаимовыручка, братство, жертвенность, скромность – оболганы, высмеяны, задвинуты в неформат, в чудачество, в юродство. Честь – не в чести. Долги просрочены. Сняты табу. Всё идеальное предано. Коллективная память – больше не память, а «предмет стёба». Повалены вертикали, отброшены абсолюты, скомпрометированы авторитеты. «Оторванность от рода и народа» полная. Мультикультурный толеранс. Невыполнимые, непомерные запросы при столкновении с реальностью расщепляют, фрустрируют сознание. Предельная экзистенциальная пустота, заброшенность. «Полёт нормальный»?

Социопаты и отщепенцы завершают проект социоантропологической дегенерации, даже не «оскотинивания», а «унасекомливания» человека. И живут «постчеловеки», будто бессмертны, никому в гордыне своей непомерной отчёта давать не собираются. И на всё им наплевать. Никого-то им не жалко, никто им не нужен. «Не колышет».

«Нет в молодёжной среде ни теории, ни религии, ни производных от них социальных мифов, способных оправдать усилия по выходу из кризиса» (С.Г. Кара-Мурза).

Что же нас, наконец, проймёт, заставит очнуться, спохватиться, вскинуться? А вдруг всё-таки Учителя, а вдруг всё-таки школа? Но уже после революции!