9.2. Социальная сфера, образование: поворот к расчеловечиванию

«Учить следует всему и всех, мальчиков и девочек, богатых и бедных» – казалось, великая мечта великого педагога и гуманиста  XVII века Яна Амоса Коменского трудно, с попятными движениями, преодолевая огромное сопротивление, но всё же  сбывается!

Эпоха буржуазных революций. Утончение сословных границ. Просвещение. Гимн разуму и науке. Распространение образования «вглубь и вширь».

Бесценный и беспрецедентный опыт советской культурной революции. Стопроцентная грамотность. Дети рабочих и крестьян штудируют высшую математику, читают классическую литературу. «Образование для всех». Подлинно равные права и возможности. «Образование без заранее заданного социального масштаба».

Распад колониальной системы. Миллионы людей за школьными партами: Китай и Индия, Азия, Африка, Латинская Америка. Явное поступательное движение в Европе, серьёзные положительные подвижки в США. В условиях биполярного мира, конкуренции общественно-политических систем, растущей притягательности советского цивилизационного проекта, Запад вынужден был осуществлять реальную, в положительном смысле слова демократизацию образования.

Но вслед за восходящей волной наступила реакция. Хрущёвский СССР на XX съезде предал себя, променял первородство на чечевичную похлёбку, захотел «догнать и перегнать Америку» не по чистоте помыслов и благородству души, а по «уровню потребления». Перерождение СССР совпало с наступлением либерально-постмодернистского империализма. Транснациональные компании, опираясь на самые современные технологии психологической войны, внедряя в сознание масс либерализм и постмодернизм, повели успешную, всемирную кампанию по дискредитации идеалов равенства и братства людей, насаждению социального дарвинизма в самых отвратительных и реакционных формах.

Главным объектом удара ТНК, естественно, стала самая прогрессивная цивилизация – советская. Падение СССР означало, что народам нашей Родины, как побеждённой стороне, придётся выплатить огромную контрибуцию, отдать победителям – ни много ни мало – саму душу!

Из примера и светоча мы превратились в антипример, в чёрную дыру! Наше падение повлекло, спровоцировало всемирную «реакцию домино». На глазах изумлённой публики, как башни-близнецы, искусственно, провокационно рушились две вертикали: вертикаль совести и вертикаль разума. Мир, за исключением несломленных очагов сопротивления, стремительно «оскотинивался» (С.Г. Кара-Мурза).

В нулевых годах третьего тысячелетия оседала пыль. С началом финального мирового кризиса ярко и отчётливо выступили очертания постмодернистского социального ландшафта.

Есть, конечно, исключения. Есть несколько стран-витязей, подхвативших знамя из рук убиенного СССР, отказавшихся от слепого копирования в экономике, политике и культуре. Но, при всём уважении к «сохранившим лицо» государствам, не они делают глобальную погоду. И хотя человечество с надеждой смотрит на школьное дело в Китае и на Кубе, в обеих Кореях и в Белоруссии, в Иране и Индии… Гарантии, что эти бастионы нормы устоят, отсутствуют. Всё шатко и неоднозначно. Давление извне нарастает.  Оранжевые «партии измены» сильны и активизируются.

«Исключения лишь подтверждают правило». Что касается Запада, глобального империализма (именно он пока, как ни крути, «держатель контрольного пакета акций»), то и в его метрополии (золотой миллиард) и на его периферии в образовании тиражируются одни и те же схемы. Куда ни кинь, всюду клин: списанные с одного листа, под копирку «модернизации», чиновники-близнецы с инфернальными лицами, дословное совпадение убогих «программ».  И так везде, по всему фронту: в России,  в благополучных матричных странах Европы,  в самих США, в беднейших постсоветских странах. Жёстко и непреклонно, с мобилизацией предельных оборотов чудовищной пропагандистской машины, вопреки сопротивлению, по меньшей мере 2/3 населения, при поразительном упорстве политического истеблишмента, при синхронности и явной координации усилий по добиванию остатков национальных систем образования – и мытьём и катаньем возводится Вавилонская башня всемирного «болонского процесса». «Баста, карапузики, кончилися танцы». Маски сброшены. Имеющий глаза да увидит. Уже почти ничто не скрывается, уже почти всё явлено «наглядно, грубо, зримо».