Как воспитывают в настоящей элитной школе

В учредительных документах многих элитных западных колледжей и университетов декларируются, что их цель не только предоставление учащимся качественного образования, но и реализация весьма благих, общественно полезных, социально значимых инициатив. Активная жизненная позиция приветствуется, всячески стимулируется. Чёрным по белому сказано, что при приёме на учёбу «приоритетом пользуются соискатели занимающимся «служением», «участвующие в различных социальных программах», «оказывающие помощь бедным, инвалидам, больным».
Влиятельной силой является студенческое волонтёрское движение. Волонтёры всерьёз помогают «лечить язвы общества». Направлений волонтёрской деятельности великое множество: экология, инвалиды, больные СПИДом, беспризорники, наркоманы, алкоголики, малолетние преступники. Почитаешь описание волонтёрских программ элитных учебных заведений, и подумаешь: «Какая же она демократичная, эта западная элита, всегда там – где труднее», и, поневоле известные строчки переиначишь: «но есть у элиты привилегия такая, всегда в атаку первой подниматься».
Но, сам факт «существования элитных школ говорит об иерархической структуре общества» (В.Овчинников, «Корни дуба») Так в чём же обратная сторона медали? Помогать слабым – благородно и необходимо. Кто бы спорил.  Но, вспомним Макса Вебера, его знаменитую книгу  «Протестантская этика и дух капитализма». Во многих  «элитных» учебных заведениях и по сей день, естественно, в закамуфлированном виде, царит самая настоящая протестантская этика, особый дух деления людей на две категории «избранных» к спасению и «обречённых» гореть в гиене огненной, «лузеров» и «винеров», «элиты» и «массы». И ещё большой вопрос, какие уроки усваивают элитные волонтёры из тесного «общения с народом». Уроки добра или уроки собственной исключительности? Уроки человеческого братства, бескорыстной помощи, или уроки «сверху –  вниз» «благотворительности»?
Что бы там не говорили, как бы ни маскировали суть –  поступление в элитную школу, «это диагноз», это образ жизни, эта претензия на эксклюзивное место в общественной иерархии, это послание «городу и миру». Поступление в элитную школу – недвусмысленный мессидж: «моё место на самом верху, я призван управлять, руководить». В какие бы демократичные одежды не рядилась элитная школа – она, по сути своей, остаётся  корпорацией –  достаточно изолированным и замкнутым союзом со своим «уставом», со своими правилами игры, со своими, отнюдь не всегда афишируемыми целями.
Некоторые исследователи даже проводят параллель между элитными учебными заведениями и рыцарскими орденами.  Это, вероятно преувеличение, но попавший за эти стены, «вдохнувший воздуха» элитной школы, переступивший её порог человечек, испытывает на себе мощнейший пресс систематических, целенаправленных, выверенных столетиями педагогических воздействий. Продумано всё, случайности сведены к минимуму, элитная школа и университет – это, как говорят в Англии, «фабрика джентльменов», это конвейер, где на потоке стоит производство управленческой элиты, а результатом труда служит человек,  обладающей заданными качествами.
Благотворительность благотворительностью, волонтёрство волонтёрством, но среди характеристик, коими непременно должен обладать элитарий, наипервейшая – чувство собственной исключительности, принадлежности к истеблишменту, и верности своей социальной страте. На формирование указанного станового хребта всей психической организации элитария направлено буквально всё, работает «вся социальная ситуация развития» ученика в элитном учебном заведении. От  архитектуры и композиции зданий, от школьной формы и внутреннего распорядка, –  и до состава учащихся, содержания и методов организации учебно-воспитательного процесса и досуга.
Попав в самый сензитивный период для становления личности в элитную школу, подросток  воистину оказывается в особом «параллельном настоящему» мире. Контакты с «волей», даже с родителями, ограничены (пансион).  Контингент тех, с кем ежедневно взаимодействуешь (учителя, сотоварищи) – узок и стабилен.  В самых престижных школах руководствуются спартанскими принципами: «роскошь деморализует», «исключить излишества», «приучать воспитанников стойко переносить все тяготы и лишения».
С детьми не цацкаются. «Чем хуже питание, тем лучше воспитание».  Пища – самая незамысловатая. Простота убранства маленьких комнат-келий для воспитанников предельная: кровать, тумбочка, стол. «Если хочешь быть здоров, закаляйся». Температурный режим тоже не для неженок.    
В общем, условия жёсткие (большие учебные нагрузки, спорт), конкурентные. «Тяжело в учении – легко в бою», считается, что аскеза способствует   воспитанию «твёрдости духа, воли и стойкости, лидерских качеств».
Плюс ко всему, чрезвычайная «ритуализация» всех сторон жизни: манера носить одежду и держаться, особый «аристократический выговор»,  праздники, пристрастия и антипатии, пантеон героев, «принятые», «надлежащие» суждения и поведенческие реакции. «Есть только один способ надевать соломенную шляпу в Харроу, приветствовать учителей в Итоне, носить учебники в Чартерхаузе» (В.Овчинников, «Корни дуба»). Тотальное влияние традиции, доминанта прецедента. «Так делали сотни лет, теперь – твой черёд, гордись!».
Плюс, почти армейская, с элементами официально санкционированной «дедовщины» субординация: «младшие безоговорочно подчиняются старшим». «Что бы стать наездником, побудь-ка лошадкой». Пресловутым «свободным выбором»  в элитной школе и не пахнет. «Вы не безродный бродяга, извольте подчиняться, делать то, что вам пристало, сэр». Поначалу трудно (не все выдерживают). Потом, ничего, втянешься. «Стерпится, слюбится», пройдут годы, и незаметно для себя, обретёшь  внешний лоск, и то, для чего тебя в эту школу, собственно, и отдавали – элитный менталитет (душевный и умственный склад).  За версту будешь чуять своих, таких же, как ты, прошедших горнило, с честью выдержавших испытания, самостоятельно, трудом и волей «сделавших себя» достойными капитанского мостика. И свысока (это культивируется всем обиходом элитной школы), свысока относиться к простолюдинам.
А как иначе? Сравни жертвы, принесённые на алтарь образования тобой и представителями «третьего класса».  Разве мы не честно заслужили приоритет? Разве мы его не выстрадали? Разве можно на одну доску поставить утончённость наших интересов, изощрённость нашего интеллекта, нашу железную волю и беспрецедентную выдержку – весь этот дивный мир элитария… И дремучий, непросвещённый, ограниченный витальными, животными мотивами, мелкой корыстью, так и не доросший до элементарной культуры, убогий мирок «человека масс», «человека из ниоткуда».
«Каждому своё». «Ничего личного». Выпускники элитных школ составляют особое «братсво» («старый школьный галстук»), одной, школьной верёвочкой связаны крепко-накрепко, пожизненно.  Выпускники элитных школ всеми фибрами души чувствуют - мы «одной крови». Мы –  из «одного теста». Выпускники элитной школы горой стоят «за своих». «Школьные связи» - это капитал, это тыл, поддержка, защита и опора! Нам противостоит жаждущая нашего унижения, низвержения, жадная до наших привилегий толпа завистливых гоблинов. Дай волю толпе, и она сметёт, растопчет нас, и вместе с нами, цивилизацию.  На нас лежит миссия управления толпою. Мы – соль. Мы – закваска. Мы – великие инквизиторы.  Мы – атланты. На наших плечах держится порядок.  Так было, есть и будет. Демократия – изобретена нами для отвода глаз, это военная хитрость, создающая у простолюдинов иллюзию причастности к управлению обществом.   На самом деле, при всех раскладах, управлять будем мы, а они обречены подчиняться. Это закон мироздания!  По моему убеждению, именно такой урок имплицитно преподносит элитная школа своим питомцам.
Впрочем, здесь я не открываю Америку и не претендую на пальму первенства. Скорее, раскрываю секрет Полишинеля. «Влияние Оксфорда или Кембриджа направлено на то, что бы вопреки тенденциям современности сделать большинство их студентов консервативными. Эти университеты видят свою роль в том, что бы конструировать и формировать тип человека, предназначенного управлять» (немецкая пресса). 
В широко известной некогда книге «Корни дуба», публицист Всеволод Овчинников, рассказывая о своих встречах с представителями английской элиты, приписывает им следующие суждения.  Англичане, по природе своей «прекрасные селекционеры». Элитные университеты предназначены для выведения особой породы людей. Элитная школа – осуществляет искусственный отбор, «выводит породу», «накладывает печать, и ничто не сможет её стереть», «формирует характер и мировоззрение будущих правителей страны». Для селекции подходит далеко не любой материал.  «Можно ли винить скаковую лошадь, что она отличается от ломовой?». «Деление людей на элиту и массы неустранимо». Оспаривающий этот непреложный социальный закон – опасный смутьян, покушающийся на саму цивилизацию.
Тотальное доминирование транснациональных корпораций требует транснациональной элиты. Её и воспитывает современная элитная школа.